Мы дети блокады.

Мы живы и рады,

Что бог не оставил в беде.

В кружок соберемся,

Теснее прижмемся -

Блокада в тебе и во мне.

Мы тяжко страдали,

Пощады не знали -

Блокадой испытывал враг.

Горбушки нам снились,

В нас чувства теплились,

А душу окучивал враг.

Голодная смерть нас уже накрывала

Холодным и черным крылом.

Но чудом спаслись мы

Из страшного ада

И память об этом несем.

Цель:

1. Познакомить учащихся младших классов с художественной летописью Великой Отечественной войны.
2. Способствовать воспитанию уважения к подвигам своего народа.

 Ведущий (библиотекарь):

В этом году наша страна отмечает 60-ти (62)летие  победы в Великой Отечественной войне. Война обрушилась на нашу страну внезапно, в теплую летнюю ночь, 22 июня 1941 года в школах заканчивались выпускные вечера. Расставаясь до следующего дня, вчерашние девчонки и мальчишки еще не знали о беде. Они объяснялись друг другу в любви, желали счастья, мечтали об интересной, самостоятельной жизни. Война перечеркнула сразу все. (Фонограмма песни Б.Окуджавы «До свидании, мальчики!»

          Война обрушилась на детей так же, как и на взрослых, - бомбами, голодом, холодом, разлуками.

          О том, как вели себя дети в тяжелейших ситуациях, как боролись с врагом, трудились в тылу – мы попробуем сегодня рассказать.

Видеофильм «Блокада» часть 1.

«Дети попадали к нам истощенные, слабые. Некоторых приносили на носилках. Их надо было подкрепить. Дети получали мандаринные и лимонные соки, шоколад и гранаты, яблоки и сухофрукты. Но дети нуждались в восстановлении не только физического здоровья, но и духовная. Страшные тени пожарищ и бомбежек еще долго преследовали их. Они были молчаливы и замкнуты. Здесь даже самые лучшие лекарства не помогали. Только заботой и лаской можно было растопить их сердца.

Видеофильм «Блокада» (зима – елка) часть 2.

«Много хлопот, доставляла детская обувь…Ребятишки иногда по нескольку дней, а то и недель    не    разувались.     Одни    чтоб    ботинки,   сапожки    не    пропали,    другие    по неумению, и теперь обнаруживались признаки обморожения или, того хуже, гангрены.»

Майор привез мальчишку на лафете,

Погибла мать, сын не простился с ней.

За десять лет на том и этом свете

Ему зачтутся эти десять дней.

Его везли из крепости, из Бреста.

Был исцарапан пулями лафет.

Отцу казалось, что надежней места

Отныне в мире  для ребенка нет.

Отец был ранен, и разбита  пушка

Привязанный к щиту, чтоб не упал,

Прижав к груди заснувшую игрушку,

Седой мальчишка на лафете спал.

За все  чем мы с тобою дорожили,

Призвал нас, к бою воинский закон

Теперь мой дом не там, где прежде жили,

А там, где отнят у мальчишки он.

(К.Симонов)

Ведущий:  Дети- старички, безулыбчивые, молчаливые, вялые, все понимающие и ничего понимающие. Немцы, война, фашисты где то там, за городом, да и сама блокада оставалась шести-восьми-десяти летних детей понятием отвлеченным. Конкретным были темнота, голод, сирены, взрывы, - непонятно, почему, все это обрушилось на людей?

Куда исчезла еда,  куда исчезли близкие.

          Мы говорили о малышах, а те, кто был старше быстро, взрослели. У малышей же детство прекращалось. Не просто было этим маленьким старичкам потом возвращаться в жизнь, в детство, к самим себе.

В блокадных днях мы так и не узнали:

Меж юностью и детством, где черта? 

Нам в сорок третьем выдали медали

И только в сорок пятом паспорта

И в этом нет беды.

 Но взрослым людям, уже прожившим многие года,

Вдруг страшно от того, что мы не будем 

Ни старше, ни взрослее, чем тогда.

(Ю. Воронов)

Ведущий: Из дневника мальчика Юры Рябинкина:

«Эх,  как хочется спать, спать, есть... А что еще человеку надо? А будет человек сыт и здоров ему захочется чего-нибудь еще… Месяц тому назад я мечтал о хлебе с маслом, с колбасой, а вот теперь уже об одном хлебе»

Видеофильм «Блокада» часть 3

Ведущий (обращаясь к плакату): Такие объявления висели во всех булочных Ленинграда:

Роковые 125 гр. Пепельно-чёрный кусок (спичечный коробок). Суточное, а иногда единственное пропитание.

Дневник Миши Тихомирова:

«Вообще мы все страшно похудели, в ногах и теле слабость, которая особенно чувствуется после пилки дров (даже очень не продолжительной), ходьбы и т.д. Тело всё время зябнет, пустяковые царапины, и ожоги не заживают очень продолжительное время». 

«В его жизни произошло большое горе. Просидев у трупа матери, убитой осколком бомбы, две ночи, он с маленькой сестрёнкой Раей ушёл, куда глаза глядят. Раю нёс на руках, устал, измучился...Потом потерял её, скитался с пленными, которых угоняли немцы. Попав в детский дом, нашёл сестрёнку. Толя очень впечатлительный, глубоко всё переживает».

Владимир Лифшиц:

«Баллада о чёрством куске» (с.170-172)   

По безлюдным проспектам оглушительно звонко

Громыхала – на дьявольской смеси- трехтонка.

Леденистый брезент прикрывал ее кузов –

Драгоценные тонны замечательных грузов.

Молчаливый водитель, примерзший к баранке,

Вез на фронт концентраты, хлеба вез он буханки.

Вез он сало и масло, вез консервы и водку,

И махорку он вез, проклиная погодку.

Рядом с ним лейтенант прятал нос в рукавицу,

Был он худ. Был похож на голодную птицу.

Казалось ему, что водителя нету,

Что забрел грузовик на другую планету.

Вдруг навстречу лучам – синим – синим, трепетным фарам –

Дом из мрака шагнул, покорежен пожаром

А сквозь эти лучи снег летел, как сквозь сито,

Снег летел, как мука,- плавно, медленно, сыто...

- Стоп! – сказал лейтенант.- Погодите, водитель,

Я, сказал лейтенант,- местный все–таки житель.-

И шофер осадил перед домом машину,

И пронзительный ветер ворвался в кабину.

И вбежал лейтенант по знакомым ступеням.

И вошел. И сынишка прижался к коленям.

Воробьиные ребрышки... Бледные губки...

Старичок  семилетний в потрепанной шубке...

Как живешь, мальчуган? Отвечай без обмана! ...

И достал лейтенант свой паек из кармана.

Хлеба черствый кусок дал он сыну: - Пожуй-ка,-

И шагнул он туда, где дымилась буржуйка.

Там, поверх одеяла, распухшие руки.

Там жену он увидел после долгой разлуки,

Там боясь разрыдаться, взял за бедные плечи.

И в глаза заглянул, что мерцали, как свечи.

Но не знал лейтенант семилетнего сына.

Был мальчишка в отца, - настоящий мужчина.

И когда замигал догоравший огарок,

Маме в руки вложил он отцовский подарок.

А когда лейтенант вновь садился в трехтонку,

- Приезжай! – закричал ему мальчик вдогонку.

И опять сквозь лучи снег летел, как сквозь сито,

Снег летел, как мука, - плавно, медленно, сыто...

Грузовик отмахал уже многие версты.

Освещали ракеты неба черного купол.

Тот же самый кусок – ненадкушенный, черствый –

Лейтенант в том же самом кармане нащупал.

Потому что жена не могла быть иною

И кусок этот снова ему подложила,

Потому что была настоящей женою,

Потому что ждала, потому что любила.

Грузовик по мостам проносился горбатым,

И внимал лейтенант орудийным раскатам,

И ворчал, что глаза снегом застит слепящим,

Потому что он был настоящим.

1942 г.

Видеофильм «Блокада» (зима, начало)

Ведущий: Маленькая Таня Савичева во время блокады вела дневник своей семьи. Всего лишь маленькая адресная книжка о родных и друзьях сделанная под соответствующими буквами алфавита. Запечатленное разрывающее душу свидетельство.

(Зачитать дневник Тани Савичевой)

    И хотя ее удалось эвакуировать по дороге жизни – спасти, ее не удалось (от фатального последствия голода)

Еще по ветру сажа пролетела

И тлела неостывшая зола.

Лежали груды неостывшего металла

У черного, саженого села.

Как будто хаты снесены потоком,

Как будто горный здесь прошел обвал.

В молчании зловещем и глубоком,

Стервятник на снегу лежал.

И только дети, горя не прощая,

Как серны, осторожны и дики,

Стояли рядом, детство забывая,

Озябшие сжимая кулачки.                                     

1942 г. Ираклии Абонидзе «Дети»

Глаза девчонки семилетней,

Как два померкших огонька.

На детском личике заметней

Большая, тяжкая тоска.

Она молчит, о чем не спросишь,

Пошутишь с ней – молчит в ответ,

Как будто ей не семь, не восемь,

А много, много горьких лет.

Вдруг сразу, словно ветер свежий

Пройдет по детскому лицу

И оживленная надеждой,

Она бросается к бойцу.

Защиты ищет у него:

- Убей их всех до одного!                                                          

1942 г. Агния Барто

Видеофильм «Блокада» (как учились в школе)

Ведущий: Как учились и как учили в школе, если на всех был один букварь, один учебник, один задачник арифметики и один учебник грамматики?

Без бумаги, мела, чернил, карандашей? А так и учили, с выдумкой и риском. Во – первых, партизаны возвращались с задания не с пустыми руками: кто обои несет, кто газеты, карандаши. Даже школьный звонок добыли. Да и сами ребята проникали за немецкие посты и собирали кое – что полезное для школы. А во – вторых, действовала изобретательская мысль. Ребята обнаружили залежи мела – теперь было чем писать на доске. Старшие вырезали для малышей из дерева шесть десятков комплектов букв азбуки и один – для учительницы, побольше из веточек и чурочек сделали большие стоячие счеты. Писали на бересте.

Видеофильм «Блокада» (эвакуация)

 Опять война, опять блокада...

А может, нам о них забыть?

Я слышу иногда: «Не надо,

Не надо раны бередить.

Ведь это правда, что устали

Мы от рассказов о войне.

И о блокаде пролистали

Стихов достаточно вполне».

И может показаться: Правы

И убедительны слова.

Но даже если это правда,

Такая, правда – не правда!

Чтоб снова на земной планете

Не повторилось той зимы,

Нам нужно, что бы наши дети

Об этом помнили, как мы!

Я не напрасно беспокоюсь,

Чтоб не забылась та война:

Ведь эта память – наша совесть.

Она, как сила нам нужна...

Ю. Воронов.

Используемая литература:

1. Дети военной поры/ Сост. Э. Максимова.- 2- е издание., доп.- М.: Политиздат, 1988-320 с.
2. Алесь Адамович, Даниил Гранин.Блокадная книга. М.: Независимое издательство «Пик», 2003-512с., ил.
3. Священная война. Стихи о ВО войне, М.: Художественная литература, 1966.

Данный урок имеет сильное эмоциональное воздействие на всех его участников. Стихи читают дети, но все должно быть хорошо выучено и прорепетировано.